* * *
Пока ты по земле ходимый,
Пока доступен смех и плач, -
Ты сам судья и подсудимый,
Ты сам и узник, и палач,
Работодатель и работник,
Ты и хозяин, и батрак.
Но только помни: там, далёко,
Бог твой оценивает шаг.
* * *
Ты в самомнении убог…
Не по словам нас судит Бог.
Когда бы по словам, известно,
В раю бы очень было тесно.
* * *
Замерзают лужи на дорогах,
Птица-холод кружит в синеве.
А живёт трава совсем немного,
Жить до вьюг положнено траве.
Да, она росла и колосилась,
И цвела упрямо, вразнобой:
В этот мир пришла и не просилась,
А уйдёт – не спросит нас с тобой.
* * *
Может быть, на земле останешься,
Превратишься в кусок чернозёма,
И при этом не стоит печалиться –
Разве плохо остаться дома?
Может, станешь цветком синим,
Может, рыжей собакой взлаешь…
Тропы Господа неисповедимы,
Будет так, как Он пожелает.
*
* * *
Тучи по воле ветра
Мчатся куда-то вдаль:
Тучи себе верят, -
Вот непокорности дань.
Солнца над ними пламя,
Ниже - земная твердь.
Тучи, они не знают:
Жить – это значит терпеть.
* * *
Не надо думать, мой приятель,
Что ты останешься в веках…
Порой такая мысль накатит,
И плюнешь этак свысока.
Довольный выгнешься картинно,
Подавшись туловом вперёд,
Но твой плевок на твой ботинок
Неэстетично упадёт.
* * *
Приучаю себя к потерям,
Открываю печали дверь.
В этой жизни ни птице, ни зверю
Не даётся прожить без потерь.
Мы теряем и свежесть, и годы.
Буйство вод превращается в гладь.
И находим всегда понемногу,
Чтобы мигом одним потерять.
* * *
Уйдёт торопливая слава,
От бездны она не спасёт.
Всё, что цвело, увянет –
И георгин, и осот.
От грусти не скрыться в келье,
Плотно закрыв дверь.
Никто не встречает весельем
Старость свою и смерть.
* * *
Людская память коротка,
Тебя обыденно забудут,
Как прошлогоднюю простуду,
Как сбитого щелчком жука.
И не точи обиды нож,
Не падай в ненависть болидом.
Забытым быть совсем не стыдно –
Обычнейшее дело всё ж.
* * *
А лето уже кончается,
Но тёплых не видели дней,
И дождик как сетка качается,
То мутно, а то видней.
Колдует ненастья свора,
Сырая низина смердит.
Тепло победит не скоро,
Но всё-таки победит.
* * *
Обиду ты не береги,
Не оставляй её другим.
В твоей душе леса горят,
И в этом сам ты виноват.
Горят, тебе их и тушить –
Леса горящие души.
И до конца, и до конца
Улыбку не стирай с лица.
* * *
Туча – на тучу, ветер – на ветер.
Ты посмотри, что творится на свете:
Воет, ревёт, слепит, брызжет и свищет.
А победителей разве отыщешь?
* * *
Не хотелось быть жалкой мухой,
Что трепещет над кучей дерьма,
Той, что вонь этой кучи нюхает
С удовольствием, задарма.
Но хотелось быть звонкой птицей,
У которой, главная страсть,
Неба песенного добиться,
Прежде чем на дерно упасть.
* * *
Ещё с утра ветра носились,
Как отхлебнувшие вина,
И вот неведомою силой
Их непокорность сметена.
Зарделись облаков извивы,
Луг у молчания в плену.
И гладь пруда, и тень от ивы
Покорность славят, тишину.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
